«Очень горько мне…» (письма Г.В. Вернадского)
3 октября 1932 г.
Драгоценная мамочка,
такое было счастье получить твое письмо - первое из Праги в Америку. Как-то все-таки лучше себя чувствуешь, что хоть письменную связь восстановили с тобой. И какое счастье, что Таничка1 поправилась, но очевидно с ее желудком надо еще быть очень осторожным.
Эти дни у нас очень суетливые - у меня начало лекций, разборка нового офиса (т.е. старых книг и бумаг моих в новом помещении офиса) и т. д. И у Нины квартира, страшно много возни, т.к. Белявская развела клопов в виде благодарности, и все пришлось вверх дном поставить, кровать и матрац выкинули (ты скажешь - американцы, но что же было делать), а тут еще интенсивная social life2. Появился рекомендованный Гензелями3 Е.Г.Фишер, который работает здесь в унив[ерситетском] театре - как будто правда очень милый и интересный человек. А затем в субботу приехал Г.Н.Савицкий4, его подвезли на автомобиле его знакомые Стрельские5 - муж русский (преподает русский язык в Vassar Colledge), а жена американка. Нина6 их всех накормила завтраком очень шикарным. Это было в субботу. В субботу же afternoon (5 ч. дня) мы ходили к Ростовцевым7, которые были очень милы (Савицкий оставался сторожить дом, писал письма, принимал новую кровать, присланную из магазина и т.д.). Вечером пришли Weigand'ы, тоже очень милые. Дочку (Эрику) они отдали в университет Radcliffe Colledge в Кембридже, и, видимо, им это материально трудновато, они переехали в более дешевую квартиру. Эрика, говорят, очень серьезно занимается математикой. Г.Н.Савицкий беседовал с Вейгандом очень оживленно, он (Савицкий) сделал большие успехи в английском языке. Вчера утром мы с Савицким ходили в церковь, а Нина оставалась дома, убирала и готовила обед. В церкви новый священник - на этот раз вполне интеллигентный (б. директор 2-й гимназии в Тифлисе), но Бог его знает какой по существу. Проповедь говорил длинно, книжно и безжизненно. Придет к нам на днях. В 3 часа дня за Савицким должны были опять заехать Стрельские, но приехали только в 5, так что вышло несколько томительно - пойти никуда нельзя, надо ждать, а они не едут. А была чудная погода и можно было бы пойти на East Rock. А когда они уехали уже было поздно лезть наверх. Мы все-таки с Ниной прошлись вдоль речки под скалой. Удивительно красиво - деревья уже начинают делаться золотыми. Да, еще забыл рассказать, что в субботу утром (мы еще только что начали вставать) звонит проф. Баур8 (классич[еский] археолог), просит, чтоб в следующую субботу 8 октября я у себя устроил заседание Oriental Club - а их человек 15-20. Разумеется, у нас некуда их поместить, так что я звонил по тел. в Faculty Club, и буду их принимать там. Сегодня же меня Асакава пригласил завтракать с Коваржиком9 (папиным), а завтра первый в этом сезоне histоry lunch10 (а Нина сегодня вечером в свой музык[альный] Stambrose club). Видишь, какой круговорот. Из лекций у меня пока начались только в Graduate School11. На modern Russia пришло два человека, а на medieval всего один и тот senior (т.е. undergraduate), т. что верно ему не позволят формально заниматься. Буду сегодня говорить об этом с chairman'ом12. С undergraduates я должен начать завтра.
Обнимаю крепко, крепко, крепко.
Любящий Георгий
Нина целует
Сегодня должны были быть готовы отпечатки моих пражских пленок - наша с дедушкой и Татей экскурсия в Zoo13 - пойду в город, не запечатав этого письма, если будут готовы, то вложу.
Целую Г.
20 августа 1933
Драгоценные мои,
от вас не было писем перед этим weekend'ом (обычно письма ваши приходят к концу недели), так что не знаю, где вы, пишу в Прагу в надежде, что вы все-таки уже там. Так хочется скорее от вас получить весточку оттуда.
Работаю сейчас упорно над очерком Politische Geschichte Ruslands для Фасмеровского Grundriss der Slavischen Philologie14 (пишу по-русски, а там уже должны перевести). Не успею, вероятно, закончить до начала занятий в Yale'e (25 сентября), все же большую часть книги к тому времени надеюсь уже дописать.
В дальнейшем хочу уже работать исключительно над русско-византийским средневековьем. (Статья моя о ереси жидовствующих при Иване III должна появиться в октябрьской книжке Speculum15). Для понимания основы средневековых русско-византийских политических идей я сейчас взялся за Платона, читаю его Государство - по-английски и по-гречески. Это для меня целое откровение. Я, конечно, читал раньше кое-что о Платоне, читал и отрывки некоторых его диалогов, но не изучал и не продумывал сплошь. Теперь передо мной прямо новые горизонты открылись. Какая сила и красота человеческой мысли! И какая сила предвиденья - ведь чуть не все современные проблемы им поставлены! Греческий язык я немного подзабыл, но быстро возвращается.
Обнимаю крепко, крепко
Любящий Георгий
P.S. Да, вот еще о чем хочу скорее спросить совета. Некоторое время тому назад я получил письмо от дяди Марка из Болгарии16, он писал, что на основании письма дяди Паши17 к нему он заключил, хотя дядя Паша прямо не писал, что лампочки в его радио износились и надо прислать новые, просил, чтобы я прислал отсюда. Я купил эти лампочки через посредство одного знакомого радиоинженера (т.к. сам в радио, к сожалению, ничего не понимаю), стоили около 5 долларов, но пока не отправил, т.к. пошлину здесь платить нельзя, а там, говорят, теперь очень выходит много, т.к. высчитывают в рублях по действительному, а не твердому курсу. Я стороной узнавал в Нью-Йорке в Амторге, говорят, что может быть позже порядок переменится и можно будет пошлину платить здесь. Поэтому я решил подождать посылать лампочки (посылать их советуют во всяком случае через Амторг). Надо ли все-таки, не откладывая послать, или лучше подождать? И как перевести деньги на пошлину (если посылать лампочки) - доллары по твердому курсу - или ордер на Торгсин?
Обнимаю крепко еще раз. Г.
Вчера исполнилось шесть лет, что мы приехали в Америку!18 На днях получил пакет книг от папочки - речь в память С.Н.Трубецкого, сборник учеников, Хозяйство боярина Морозова, брошюру Иванова19 - спасибо!
27 августа 1933
Драгоценный папочка,
вчера такая была нам радость - получить твое и мамочкино письма уже из Праги. Теперь, зная, где вы, пишу уже совсем с другим чувством. Последние дни очень беспокоились, не имея давно известий от вас. Письмо твое из Москвы от 4 августа шло почему-то очень долго и пришло только третьего дня.
Страшно интересно было узнать и о твоих хлопотах и о ходе твоей научной работы.
Пишу, как ты просишь, о себе и своей научной работе. Вкратце я писал уже уже в предыдущем письме. Мой доклад в Connecticut Academy об Expansion of Russia20 я Ниночке21 для тебя послал недели две тому назад - надеюсь, что она уже получила и тебе передала. В начале лета она должна была получить мою французскую книжку Charte Constitutionelle22 - это тоже для тебя.
Как я уже писал тебе, я сейчас занят очерком политической истории России для Фасмеровского Grundriss'a. Запоздал я с этим из-за разных более мелких работ - одна из них Expansion of Russia, другая - подготовка к печати отчета о раскопках в Дуре23 по поручению Мих. Ив. Ростовцева. - Кстати, Н.П. [Толль]24 меня не известил - получил ли он рукопись? - а раньше еще пришлось писать о Троцком в Curr[ent] Hist[ory]25 (посылаю бандеролью на Ниночкино имя). Писать эту последнюю статью было, признаться, неприятно, но отказаться от предложения было нельзя, т. к. Curr[ent] Hist[ory] создает известную марку среди более широких слоев американской публики, а мне приходится отчаянно пробиваться в Америке - об этом еще напишу тебе дальше. Так вот, возвращаясь к будущей немецкой моей книге - я рассчитывал ее кончить в сентябре, но вижу теперь, что раньше октября-ноября мне ее не кончить (впрочем, по контракту я должен представить рукопись не позже февраля 1934, так что время еще есть). Немецкую книгу пишу с большим интересом - в главах о современной России надеюсь использовать свой американский опыт последних лет, особенно в смысле лучшего понимания истории международных отношений. В общей концепции русской истории стараюсь уделить гораздо больше внимания Западной Руси и Украйне, чем это делалось раньше. В общем эта немецкая книга для меня является переработкой, с исправлением ошибок, и доведением до современности моего Начертания русской истории26. Читаю сейчас между прочим Историю Украины-Руси Грушевского27 (которую раньше читал только частями). Очень много выношу для понимания русского средневековья.
В планах дальнейшей работы над русским средневековьем ставлю себе двойную задачу: 1) Иван III и его эпоха, 2) история средневековой русской политической мысли. Статья моя о ереси жидовствующих, которая должна появиться в октябрьской книжке Speculum'a - как бы предварительный очерк в направлении обеих поставленных мною себе задач.
Именно, чтобы заложить прочный фундамент для изучения истории древнерусских политических идей, я и взялся за изучение Платона. Между прочим мне теперь особенно бы интересно было ознакомиться с рукописью А.С.Лаппо-Данилевского - XVII в.28 - завершение того круга идей, которым я собираюсь изучать и начало нового. Нельзя ли мне хотя бы на время получить ее - может быть, все-таки, имея рукопись, мне бы удалось ее потом и издать. Кстати, получил ли ты мое письмо, где я тебе писал о рукописях, оставшихся после Владимирцова29. Его сочинение о монгольском феодализме, я думаю, мне удалось бы издать в английском переводе, и мне бы страшно интересно было ознакомиться с ним.
Как-нибудь в течение поздней осени-зимы хочу еще написать давно уже мною обдуманный опыт изучения Евразии30, но трудно будет найти время для этого. Все же постараюсь это сделать непременно, как ни трудно, т.к. времени зимой у меня для писания будет мало - хочу гораздо больше внимания уделить своим лекциям и занятиям со студентами. Тут перехожу к отчету о своем академическом и вообще внешнем положении, которое далеко не так благоприятно, как достижения мои по существу научной работы. В неудачах моих отчасти, может быть, виноват я сам, отчасти же - и я думаю главным образом - внешние обстоятельства, т.е. главным образом весь строй Department of History нашего университета. Во-первых, они себе ставят главным образом цели учебные, а не научные. Во-вторых, и учебные цели понимают очень узко. В частности, они совершенно исключают из своей нормальной программы славянство и Россию. К этому еще присоединяется, по-видимому, мнение некоторых членов Department'a о том, что мой английский язык недостаточно fluent31. Надо сказать, что я действительно с большим трудом и очень медленно овладевал английским языком - я сам был в своих способностях разочарован - но теперь-то как раз я считаю, что я языком овладел (конечно, совершенствоваться все время надо будет), и тут отчасти у моих недоброжелателей действовали воспоминания о моих первых годах, а отчасти дело в том, что я не языком не владею, а совершенно не подхожу к ним по интересам, по психологии. У них, например, почти неприлично считается говорить о науке помимо специальных разговоров по специальным appointment'ам32. Попытки создать тут историческое общество не увенчались успехом. При встречах - на department'ских завтраках например - говорят большей частью или об университетских сплетнях или о футбольных матчах, на которые я не хожу и от безденежья и от того, что не интересуюсь. Все это привело к тому, что в прошлом декабре я получил от Chairman'a исторического отделения (профессора Гэбриэля - профессора американской истории, ничем в науке не замечательного) письмо, что в виду денежного кризиса и сокращения бюджета университета, мое назначение не будет возобновлено по истечении срока (срок истекает 1 июля 1935). Я на это письмо не ответил, но перестал ходить на department'ские lunch'и. Через некоторое время мне передали, что со мной хотел бы видеться профессор Furniss33 (экономист, Dean Graduate School; по-видимому, это было результатами разговоров с ним Мих. Ив. Ростовцева). Я был у него, и он мне говорил, как он ценит мою работу и что он надеется, что и по истечении срока мое приглашение может быть возобновлено, если не по Department of History, то по Department of Government. Впрочем, он подчеркнул, что он передает только свое личное мнение. В феврале или в марте вернулся из отпуска из Европы профессор Seymour34, provost (проректор) университета. В мае (или июне - не помню), по выходе моей французской книжки Charte Constitutionelle я поднес экземпляр ее Сеймуру. Он был со мной страшно любезен и говорил - но опять подчеркивал, что это только личное его мнение - что мое приглашение так или иначе может быть возобновлено по окончании срока. Затем я был у президента Angell'a35, которому также поднес свою французскую книгу. Он был очень любезен, но о возможности возобновления моего приглашения ничего не говорил. В общем я все-таки думаю, что шансы на возобновление моего приглашения (особенно если улучшится общее экономическое положение страны) - есть и довольно большие, так что пока особенно беспокоиться не стоит, а надо продолжать свою научную работу. Пробовал я зондировать почву в Калифорнии - но там тоже кризис, уменьшение жалованья и пр. Да, в Yale'e, по-видимому, вся история со мной произошла от того, что с самого начала мое приглашение было проведено ненормально - по-видимому, это была личная инициатива Сеймура (который в 1927 был chairman отделения), проведенная вне планов и без согласия department'a. По-видимому, в 1927, когда Harvard пригласил Карповича36, в Yale'e тоже решили, что надо иметь русского профессора. Но в Harvard'e есть прочно поставленное славянское отделение, там все гораздо серьезнее в этом отношении. Впрочем, некоторые говорят, что и Сеймур двуличный человек, и на него тоже полагаться нельзя. Вообще же получается какое-то дурацкое положение. С одной стороны, мне полный почет и уважение в американском академическом мире - и в Yale у меня rank of Professor (т.е. высший в американской академической карьере чин), меня ежегодно приглашают в Branford на Convivium Historicum (неофициальные исторические съезды самых важных американских историков), весной на съезде Medieval Academy меня выбрали членом редакционного комитета (Editorial Board) журнала Speculum, из American Historical Revue постоянно просят рецензий, причем редактор пишет страшно любезные письма (между прочим в октябрьской книжке American Historical Revue - этот журнал есть в Klementinum37 - будет моя рецензия на французскую книгу Милюкова и К38), вообще почету много, а вот между тем в Yale'e мое положение так непрочно, не говоря о том, что жалованье мне платят по американским понятиям (и условиям жизни) нищенское. Да, еще при этом надо сказать, что занятия мои со студентами идут, по-моему, вполне благополучно (и на мой английский язык студенты не жалуются). Graduate students у меня, правда, очень мало - в прошлом году было 3 человека, но работают хорошо. Курс для undergraduates у меня особого типа - беседы, так называемые discussion course, причем число студентов ограничено 14-ю, но у меня каждый год больше комплекта. Вот я и хочу в этому году еще усовершенствовать мой курс для undergraduates.
Да, еще забыл сказать, что после декабрьского письма Chairman'а Гэбриэля, я решил сделаться eligible39, как здесь говорят, также для Department of Government. У меня была даже мысль держать при Department of Government в Harvard University магистерский (докторский по-здешнему) экзамен (т.е. на степень PhD) по отделу Political Science. Я ездил в Cambridge и говорил по этому поводу с Harvard'ским профессором McIlwain'ом (очень серьезным ученым, написавшим недавно замечательную книгу The Growth of Political Thought in the West40). McIlwain меня отговорил от намерения держать экзамен на PhD ввиду неизбежной потери времени на ненужные вещи, указав на то, что если я напишу книгу (или даже только уже начну писать книгу) о древнерусских политических учениях41, то и это же сделает меня eligible для Department of Government. Конечно, практически все это совершенно неопределенно, но по крайней мере дало мне возможность побеседовать по существу интересующих меня научных вопросов с таким специалистом, как McIlwain.
Как бы то ни было, я твердо верю, что если Бог даст, через несколько лет я пробьюсь в Америке и завоюю себе настоящее положение, но, конечно, все это неопределенное положение мешает вполне отдаваться чисто научному творчеству.
Очень горько мне, что не удастся сейчас приехать в Прагу повидать тебя и мамочку (уже 25 сентября начало занятий в Yale'е). Страшным было бы, конечно, счастьем, если бы вы с мамочкой сюда приехали, только я боюсь, не было бы вам путешествие слишком трудно. Устроить тебе здесь какой-либо платный курс оказалось невозможным - на днях мне это опять повторил Петрункевич42 - ввиду depression43. Но я думаю, что тебе все же было бы интересно приехать в Америку, а заниматься было бы очень удобно, т.к. мы ведь в этом году (как я и писал уже) в чудной квартире, библиотека в Yale превосходная, в Бостон и Нью-Йорк я тебя мог бы свозить на нашем автомобиле. Квартира тут - главный расход бюджета, и раз у нас она все равно в этом году большая, то приезд твой с мамочкой и жизнь здесь и не вызвали бы для нас никаких расходов, кроме денег на переезд ваш через океан, которые как-нибудь достанем, даже и имея в виду возможность выезда К[ити]44. Но, разумеется, решайте, как вам с мамочкой лучше.
Ну вот, исписал много листов, а все кажется многого не сказал! Пока все же на этом кончаю.
Обнимаю крепко, крепко. Любящий Георгий.
Как вспоминается ярко Harve45, так это замечательно, что ты тогда туда проводил!
Папочка, ты неясно написал N дома в своем адресе. Я прочел Zemedelska 4 - так ли?
P.S. Еще забыл написать, может быть, это будет интересно знать, что этой весной со скандалом ушел из Yale'я D'Herelle46, т.к. от него потребовали, чтоб он больше читал курсов, чем сколько было с ним условлено. Он заявил, что при таких условиях ему пришлось бы сократить лабораторную работу, на что он не может согласиться.
Ушел и еще француз, наш большой друг, Henri Peyre47, историк французской литературы, блестящий лектор, в совершенстве владеющий и английским языком. Он приглашен в Каирский университет в Египет. Его здесь держали в черном теле на положении assistant professor и не продвинули после того, как он в Париже защитил докторскую диссертацию - говорят с громадным успехом.
Были слухи, что D'Herelle принял приглашение в Тифлис - там есть какой-то институт тропических болезней. На всякий случай, если тебе понадобится, когда будешь в Париже, вот адрес D'Herelle'я там: 233 rue de la Convention Paris (15е).
Обнимаю еще раз. Г.
1 сентября 1933
Драгоценные мои,
пишу из домика Mrs Williams в лесу около Кента (60 миль от Нью Хэйвена) - она дала нам ключ и сказала, что домик в нашем распоряжении на этот weekend. Здесь чудесно, лес, ручей шумит, сейчас уже вечер - луна. Ходим гулять к лесному озеру, на озере и вообще в лесу масса птиц, т.к. охота запрещена посторонним, а хозяева в этом году тоже не охотятся. Дикие утки как ручные - совсем не боятся, когда подходишь к воде. Купались в ручье, вода холодная, прямо обжигает. Приехали сюда сегодня утром, если погода будет хорошая, хотим пробыть до вторника - это уже будет окончание всяких наших летних отдыхов - уже надо будет к лекциям готовиться. Ночевали по дороге сюда в Brookfield'e у Бахметевых - к сожалению, Ольги Андреевны Герсевановой48 не было дома, она как раз уезжала в Нью-Йорк. Нина там вечером пела очень хорошо.
Папочка, я получил твою открытку перед отъездом сюда, я подписался на твое имя на один месяц на воскресные №№ New York Times'a (Sunday edition). Напиши, присылают ли тебе, и надо ли подписываться дальше. (Я рассчитал, что пересылать по почте старые воскресные №№ Times'a - они ведь огромные - было бы дороже, чем подписаться). Послал я тебе также доклад Nicholas'a о Гете (из Transactions Connecticut Academy)49 - может быть, тебе будет интересно. По возвращении в New Haven вышлю тебе сентябрьский № Current History (майский на днях послал).
В Кенте (около которого мы сейчас находимся) одно время жил покойный Холодковский50. Мне говорила О.А.Герсеванова, когда я ее видел в прошлый приезд в Brookfield, что после него осталось довольно много рукописей, но нью-йоркские судебные власти пока не выдают никому его имущества по каким-то формальным соображениям (ты ведь знаешь, что Холодковский был раздавлен автомобилем в Нью-Йорке года два тому назад - и, вероятно, у него здесь не было родственников, которых бы судебные власти признали наследниками - так я понял из слов Ольги Андреевны - оказывается, Холодковский был очень дружен со всей ее семьей и часто гостил у них в Brookfield'е).
Привез сюда томик Платона - читаю теперь его диалог Politicus (только начал).
Обнимаю крепко крепко
Любящий Георгий
27 сентября 1933
Драгоценные мои,
пишу вам вместе, такое было счастье получить Ваши письма - от 14 сентября твое, мамочка, и от 15 сентября - твое, папочка.
Пишу утром - сейчас надо будет идти в университет - библиотеку, потом свой офис - сегодня у меня приемные часы, так называемые office hours. Вообще уже колесо академической жизни завертелось. Вчера у меня был первый meeting51 со студентами undergraduates, их явилось 18 человек, хотя для этого курса число участников ограничено 14-ю - но я все-таки всех принял, т.к. мне показались интересующиеся. Вчера у меня с ними была только предварительная беседа - я говорил им об объеме и задачах курса (Eastern Russia - т.е. Россия, Польша, Финляндия, Балканы со средины 19 в. до мировой войны). Надеюсь, что занятия с undergraduates пойдут у меня благополучно. С graduates у меня должны начаться завтра. Не знаю, сколько у меня будет слушателей, т.к. вообще сейчас мало graduates из-за кризиса.
Вчера вечером приехала к нам из Бостона Муля Зарудная52, проживет у нас, верно, дней десять. У ней деньги кончились (Крэйн прекратил им стипендию), на зиму ее позвали Карповичи жить у них - и за это помогать с детьми, а сейчас она хочет продвинуть свою диссертацию (Thesis). Немец ее (Jost - математик) уехал в Германию, но не знает, уживется ли там, т.к. он, по-видимому, большевизан. Кажется, у них решено так, что или она к нему на будущий год поедет, или он вернется сюда. Муля по случаю его отъезда какая-то нервная и жалкая. В Чикаго она съездила очень неудачно. Брат ее Сережа в Бостоне, у него осталось сто долларов, но места, как и Муля, не может найти. К тому же он, видимо, заленился и за лето ничего не сделал для своей диссертации.
Ну, надо идти в университет.
Обнимаю крепко-крепко. Любящий Георгий.
Нина была у Hopkins'ов53 на днях - там получено письмо от Мих. Ив. Ростовцева - очень хвалит Н.П-ча [Толля] и хочет устроить его в Дуру.
P.S. Прочел недавно книгу Mother India by Katherine Mayo - она была издана в первый раз еще в 1927 году и произвела здесь фурор, вызвала резкие нападки со стороны индусов. Книга эта рисует потрясающие картины семейной жизни в Индии, положение женщины, замужество маленьких девочек и пр. Написана книга с точки зрения современной американки, которая не может понять индуской философии и религии в их глубинах, но все же дает чувствовать ярко, к чему эта философия и религия привели в обыденной жизни масс. Это противоречие, конечно, есть во всякой церкви и религии, но мне кажется в Индии оно особенно резко. Я думаю, тебе очень было бы интересно эту книгу прочесть - вероятно, она есть или в Klementinum'e или в Библиотеке Чешского парламента.
17 октября 1936
Драгоценная мамочка,
Вчера пришло твое письмо от 4 октября, как всегда, такое счастье и радость твои письма. Спасибо за продолжение воспоминаний (3-й листочек). Очень мне они дороги.
Пишу в субботу утром - мы собирались сегодня в Сосну, но увы опять дождь, как и в прошлую субботу - не везет нам с поездками, я могу только на weekend'ы ездить и вот как нарочно всю неделю чудная погода, а на weekend дождь. Впрочем, на завтра газеты обещают только cloudy, а не rain54, так что надеемся поехать в Сосну завтра. Хотим также заехать повидаться с Александрой Львовной [Толстой]55, мы ее за последний год почти не видели, только урывками, а теперь она скоро уезжает со своей подругой во Флориду. Они обе замучились со своей куриной фермой, каторжная работа, а доходу почти никакого. Теперь они ликвидируют кур, хотели бы продать и всю ферму (т.е. землю и постройки и пр.), но трудно найти покупателя. Во Флориде Александра Львовна с подругой хотят устроить что-то вроде детского сада или дневного пансиона для детей, рассчитывая на то, что во Флориде зимой живет много богачей. На будущее лето она хочет вернуться в Haddam. Не знаю, что у них выйдет из всех этих планов, они обе видно совсем измучились. Третья их подруга шведка (которая к ним приехала сюда года два тому назад) во Флориду не едет и будет здесь искать заработка хотя бы прислугой где-нибудь. Мы, впрочем, эту третью мало знаем.
Все еще мы ничего не решили насчет воды. Чех нам обещает сделать колодец гораздо дешевле, чем немец (больше, чем вдвое дешевле), но зато чех не гарантирует. Впрочем, он обещал еще подумать и нам тогда позвонить в Нью Хэйвен - но пока что-то не звонит. Если с чехом не выйдет, то придется весной звать немца (с уплатой ему в рассрочку). Колодец прямо необходим.
Вчера мы были в студенческом театре (так наз. Yale Dramatic Association или сокращенно Yale Dramat) на старой итальянской комедии Гольдони The Servant of Two Masters56. Нам дал даровые билеты режиссер этого театра Halstead Welles (которого Нина когда-то учила по-русски). Он хочет ставить Евгения Онегина в виде полу-оперы-полу-драмы и обращается к нам за советами, а взамен, очевидно, будет нам в этом году присылать даровые билеты в театр. Это очень приятно. Пьесу Гольдони он поставил в очень стилизованном виде, схематизируя старую итальянскую комедию-буфф. Признаться, я предпочел бы видеть эту пьесу в более простой и реалистической постановке - например, в бывшем Малом Театре - но надо сказать, что постановка Welles'a очень интересна, очень яркие костюмы и почти все актеры (все студенты - даже и на женских ролях) хорошо играли, кроме одного, который как раз изображал главную роль (слуги - Truffaldino). Он играл эту роль, поняв ее как арлекина, но его арлекин был какой-то декадентский. Впрочем, аудитории (кроме нас) он, видимо, понравился.
Драгоценная мамочка, очень мы были огорчены, что вы с папочкой потеряли на размене денег из-за падения франка. Как бы хотелось послать вам денег, но увы сейчас никак не смогу. Очень меня это мучает.
Обнимаю крепко-крепко. Любящий Георгий.
1 Племянница Г.В.Вернадского.
2 Здесь: светская жизнь (англ.).
3 Семья известного экономиста, специалист по международным финансам Павла Петровича Гензеля (1878-1949). Профессор Московского университета, декан юридического факультета Таврического университета, он с 1921 г. служил правительственным советником по финансовым вопросам, а в 1928 г. после известия об отстранении от преподавания в Московском университете, не вернулся в СССР; с 1930 г. профессор Northwestern University (США) .
4 Брат друга Г.В.Вернадского - известного евразийца П.Н.Савицкого, Григорий Савицкий родился в 1898 г., окончил Черниговскую гимназию в 1916 г., в 1921-1926 гг. учился сельскохозяйственном отделении Пражского Политехникума; в 1928 г. перебрался в США. Вернадский принимал близкое участие в судьбе психически больного Г.Н.Савицкого.
5 Н.Стрельский - литературовед, печатался в Slavonic and East European Review.
6 Жена Г.В.Вернадского.
7 Семья выдающегося историка античности Михаила Ивановича Ростовцева (1870-1952), в 1918 г. эмигрировавшего из России. С 1925 г. профессор Йельского университета. Переписка Г.В.Вернадского и М.И.Ростовцева опубликована: Скифский роман. Под общ. ред. Г.М.Бонгард-Левина. М.: РОССПЭН, 1997.
8 Paul Victor Christopher Baur - профессор классической археологии Йельского университета с 1902 по 1941 гг.
9 Коварик Алоис Ф. - профессор физики Йельского университета, с которым В.И.Вернадский встречался в Праге.
10 Имеются в виду традиционные в американских университетах неформальные встречи коллег - ланчи.
11 В американских университетах принята следующая структура: undergraduate - студенты первых четырех курсов университета; graduate school =аспирантура.
12 Председатель департамета.
13 Зоопарк.
14 Имеется в виду серия: Grundriss der Slavischen Philologie und Kulturgeschichte. Hrsg. v. R. Trautmann und Max Vasmer. Berlin; работа Г.Вернадского здесь не публиковалась.
15 The Heresy of the Judaizers and the Policies of Ivan III of Moscow // Speculum. 1933 (VIII). P. 436-454
16 Любощинский Марк Маркович-старший (1864-1952) - муж родной сестры матери Г.В.Вернадского - А.Е.Любощинской (ур. Старицкой). В эмиграции в Болгарии.
17 Старицкий Павел Егорович (1862-1942) - инженер, дядя Г.В.Вернадского. Жил в Москве.
18 В марте 1933 г. Вернадские получили американское гражданство.
19 См.: Вернадский В.И. Черты мировоззрения С.Н.Трубецкого // Сборник речей, посвященных памяти С.Н.Трубецкого. М., 1909; возможно - Сборник в честь двадцатипятилетия научной деятельности В.И.Вернадского. М., 1914; Хозяйство крупного феодала-крепостника XVII в. (Хозяйство боярина Б.И.Морозова). Л., 1933.
20 The Expansion of Russia // Transactions of the Connecticut Academy of Art and Sciences. Vol. XXXI (1933). P. 391-425.
21 Сестра Г.В.Вернадского - в зам. Толль Нина Владимировна (1898-1986). Врач-психиатр. В 1922-1939 гг. жила в Праге, затем в США.
22 La Charte constitutionelle de l'Empire russe de l'an 1820. Paris, 1933. Фактически это издание на французском языке историко-юридического очерка Государственная Уставная грамота Российской Империи 1820 года, изданного в 1925 г. в Праге. Издана по-французски в переводе С.С.Ольденбурга.
23 Знаменитая археологическая экспедиция Йельского университета в Сирии, возглавлявшаяся М.И.Ростовцевым.
24 Толль Николай Петрович (1894(?)-1985) - археолог, муж сестры Г.Вернадского. В годы гражданской войны полковник. Доктор философии Карлова университета (Прага), сотрудник Кондаковского института, затем в США - сотрудник Art School в Йельском ун-те
25 Vernadsky G. Trotsky Turns Historian // Current History. Vol. XXXIX (1933)/ May. P. 176-181
26 Издана в Праге в 1927 г.
27 Фундаментальный труд М.С.Грушевского (1866-1934) издавался на украинском языке с 1898 г. во Львове в 10 томах (13 кн.); на русский язык были переведены лишь отдельные тома (издавались с 1911 г.).
28 Имеется в виду неопубликованное сочинение выдающегося русского историка и философа А.С.Лаппо-Данилевского (1863-1919) История политических идей в России в XVII-XVIII вв. Г.Вернадский предпринимал усилия для издания его на английском языке в США, однако проект поддержки не получил.
29 Владимирцов Борис Яковлевич (1884-1931) - выдающийся русский монголовед, академик АН СССР (1929). Упоминаемая монография - Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм (Л.: Изд-во АНСССР, 1934).
30 См.: Опыт истории Евразии с половины VI века до настоящего времени. Берлин, 1934.
31 Беглый (англ).
32 Здесь: т.е. вне условленных встреч (англ.).
33 Furniss E.S. (1890-1960) - профессор политических и социальных наук Йельского университета, с 1936 provost Йеля (второе после президента должностное лицо в университете).
34 Seymour Charles (1885-1963) - президент Йельского университета в 1937-1950 гг.
35 Angell James Rowland (1896-1949) - психолог, президент Йельского университета до 1937 г.
36 Карпович Михаил Михайлович (1888-1959) - историк, друг Г.В.Вернадского со студенческих лет, с 1917 в США, профессор Гарвардского университета.
37 Т.е. в Славянской библиотеке, расположенной в древнем районе Праги Клементинум.
38 См.: Milioukov P. Histoire de Russie // American Historical Revue. Vol. XXXIX (1933. №1). P.90
39 Подходящий, желательный (англ.).
40 McIlwain Charles Howard (1871-?) The Growth of Political Thought in the West from the Geeks to the End of the Middle Ages. New York, 1932
41 Такая книга написана не была.
42 Петрункевич Александр Иванович (1875-1964) - сын И.И.Петрункевича, зоолог, профессор Йельского ун-та (США)
43 Депрессия, экономический кризис (англ.).
44 Ильинская Екатерина Владимировна (1882-1962) - родная сестра Нины Ильинской; в 1931 сослана в Сибирь по религиозным убеждениям; с помощью Е.П.Пешковой и Политического Красного Креста она была освобождена, а затем Вернадские пытались выкупить (имеется в виду широко практиковавшаяся в 1930-ые выдача разрешений на выезд из СССР за определенную сумму в валюте) ее в США.
45 Гавр - французский порт, откуда в США отправлялись трансатлантические лайнеры.
46 D'Herelle Felix (1873-1949) - иммунолог, бактериолог.
47 Peyre Henri (1901-?) - историк французской литературы.
48 Семья Бориса Александровича Бахметева (1880-1956) - инженера-гидравлика, посла Временного правительства в США; Ольга Андреевна Герсеванова (урожд. Шателен, вдова Павла Никит. Герсеванова) - сводная сестра Б.А.Бахметева.
49 Nicholas J.S. Goethe, the Layman in Science // Transactions of the Connecticut Academy of Arts and Sciences. Vol. XXXII (1933).
50 Холодковский Евгений Александрович (ум. 1931) - математик, помогал В.И.Вернадскому в расчетах формул скорости распространения жизни на земле.
51 Встреча (англ).
52 Маргарет Ивановна Зарудная (р. 1909) - близкая родственница Г.В.Вернадского; ее отец - Иван Сергеевич Зарудный, инженер на уральском заводе, во время революции с семьей уехал в Сибирь, где его жену (Елену Павловну Брюллову) расстреляли в апреле 1921 г. как заложницу в момент эсеровского восстания в Петропавловске; с 1923 г. работал на КВЖД, здесь же и умер в 1933. Его детей еще в 1922 г. вывез из России в Харбин к отцу, а затем в США известный американский миллионер, филантроп и славянофил Чарльз Ричард Крейн (Charles Richard Crane; 1858-1939), более двадцати раз бывавший в России. М.И.Зарудная училась в Харбинском Политехническом институте, затем Ч.Крэйн оплатил ее и брата Сергея (р. 1911), также учившегося в Харбинском Политехникуме, переезд и учебу в Бостоне.
53 Семья Кларка Хопкинса (Clark Hopkins) (1895-1976) - американского археолога, ученика М.И.Ростовцева, постоянного участника Йельской экспедиции в Дуре-Европос, в 1931-1935 гг. полевого директора экспедиции.
54 Облачность, а не дождь (англ.).
55 Александра Львовна Толстая (1884-1979) - дочь Л.Н.Толстого. Общественная деятельница, организатор в 1939 г. в Нью-Йорке Толстовского фонда. О ее ферме см. соответствующие главы в: Толстая А. Дочь. М., 1992.
56 Слуга двух господ.
